Математика: почему так?

Позавчера стали известны итоги очередной Международной олимпиады по математике.  Судя по дискуссиям, по-разному относятся коллеги к динамике результатов. Можно ли оценивать уровень школьного математического образования по победам этой шестерки? Спорный вопрос. Но определенную взаимосвязь проследить возможно.

Изменяется характер олимпиад для школьников и отношение к ним.

Олимпиада всё чаще рассматривается лишь как способ поступления в вуз на бюджет. При увеличении количества вузовских олимпиад для абитуриентов, увеличении внимания к всероссийским предметным олимпиадам школьников наблюдается уменьшение количества интеллектуальных конкурсов, снижается уровень и характер кружковой работы. Не хватает разнообразия качественных конкурсов разного уровня, предметных кружков, которые строят обучение через конкурсную деятельность, грамотно организованных турниров, где есть и обучение, и соревнование. Основной  ориентир школьных кружков и факультативов сейчас — подготовка к ЕГЭ и ОГЭ, которую в ряде школ начинают чуть ли не с пятого класса.

Изменяется характер преподавания математики

Математическое образование — словно корабль в отрытом море. То его качает в академическую сторону, когда школьный курс изучения сплошь построен на классической теории и отработке теоретических знаний в упражнениях. Ветер качнул в другую сторону, и  вот уже доминирует прикладной характер изучения математики, инженерная направленность, проектная деятельность, отчасти за счет ущерба академизму и теории. Это явно видно в деятельности школьных научных обществ, которые могли бы организовывать школьные турниры, интеллектуальные тематические конкурсы. Но их деятельность в основном ориентирована на конференции, проекты и исследования.

Нет системы работы выявления и поддержки талантливых детей в общеобразовательных организациях.

Конечно, определенная работа ведется. Допустим, обнаружен талантливый ребенок. А как и кем он обнаружен? Родителями? Есть риск, что желаемое выдается за действительное. Родители всегда хотят видеть своего ребенка самым-самым и начинают прессовать школу и учителя.

Учителем? Каким образом? По результатам школьного этапа олимпиады по математике? То есть уже по факту, по результатам участия. Или какие-то критерии и методики использованы в каждой конкретной школе каждым конкретным учителем вместе со школьным психологом (мечты-мечты…)?

Конечно учителя заинтересованы в выявлении олимпиадников, это показатель их качества работы, основания для стимулирования труда. Но это выявление происходит в основном непосредственно перед олимпиадой и постепенно заканчивается по ее окончании до следующего года. Кроме того, учителя школ в основном ориентированы на муниципальный и региональный этапы, уровень региона не всем под силу в плане подготовки. И совсем не потому, что учителя слабые и математику плохо знают, а потому, что подготовка одного ребенка к олимпиаде очень трудоемка, сложна для учителя и затратна ресурсно, и вряд ли оплачивается школой. А еще потому, что написано в следующем тезисе.

Ориентация общеобразовательной школы на общее образование с разным градусом угла наклона.

Недавно на совещании по оценке качества образования в одном из регионов услышала такую формулу. Эффективность работы учителя и школы оценивается не по количеству олимпиадников и высоких результатов по ЕГЭ, а как отношение  суммы 10% самых высоких результатов по ЕГЭ к сумме 10% самых низких результатов. И если итог близок к единице, то учитель-молодец и школа-молодец! Перевожу: нехорошо, когда разброс результатов (есть очень высокие и очень низкие), а хорошо, когда результаты обучающихся усреднены (без резких взлетов и падений). Понятно же, что идея заключается в стабильно ровном росте всех результатов. Пусть даже очень медленном росте (по 1-2 баллу за год). И понятно же, что вся область ставит в приоритете рост качества математического образования, пусть даже на десятые доли процента в год.

В другом регионе, оценивая качество математического образования, смотрят результативность по ЕГЭ и ОГЭ, как количество детей, набравших высокие баллы, количество детей-победителей олимпиад разного уровня. Картина складывается противоположная. Все силы на подготовку к ЕГЭ и немало сил на всероссийскую и региональную олимпиаду школьников. Другие конкурсы и олимпиады здесь не котируются, низкие результаты не очень учитываются. Вопросы здесь: на что тратит свои силы учитель? А если учитель понимает, что не сможет подготовить победителя олимпиады уровня выше муниципального? Ответы очевидны.

Подготовка олимпиадников — работа узкая, локальная, даже можно сказать единичная.

Что такое лицей 239 Санкт-Петербурга, я знала ещё со студенческих лет, обучаясь в университете у С. Е. Рукшина. Должно ли таких школ быть много? Не знаю, но определённый опыт в работе с талантливыми ребятами, накопленный разными организациями, должен обобщаться на уровне школы, региона и страны. Потому что опыт этот разный, каждый интересный и полезный для выстраивания единой системы выявления талантливых ребят, построения их индивидуальных образовательных маршрутов, сопровождение в образовательной деятельности (в образовании через деятельность).

Олимпиадное движение, как и любое другое направление в образовании, должно явно осознавать ключевые слова: «движение» и «направление». Нужно выстраивать вектор (направленный отрезок) как систему работы, с опорой на лучшие практики, анализ данных, конкретные результаты.  Можно идти по прямой, ориентируясь на выбранное направление и координировать его через фиксированные этапы, а можно бегать кругами вокруг выбранного курса. Пытаясь проверить, так ли идём, может, пора возвращаться, может, свернуть и посмотреть, как идут другие или сбегать назад и оценить, как там и как сейчас. А то может стоит вернуться и остаться там? Нам выбирать каким будет развитие олимпиадного движения и не только в математике — хаотическим или упорядоченным. Вот только смотреть нужно глобальнее, чем просто на результаты одной олимпиады.

Наталья Киселева,
учитель математики высшей категории,
победитель ПНП «Образование», 
директор департамента конкурсных программ Рыбаков Фонда