Вэйна направили в нашу специальную школу за нарушение дисциплины. Какое нарушение — даже писать не о чем. Нарушил школьные правила, не понравился учителю, или администрации (или что-то в этом роде) и его, исключив из школы, направили к нам в воспитательное заведение для трудновоспитуемых.
К этому времени Вэйн вырос под два метра. Ростом у афроамериканцев никого не удивишь, но неуклюжести он был отменной. При ходьбе задевал всех и все. Это приводило к частым стычкам и ссорам. Возможно все вместе: неуклюжесть и грубость как самозащита сослужили нехорошую службу в его судьбе.
Наша первая встреча тоже сложилась неблагоприятно. Урок уже начался, все ученики решали задачки, которые я задал для разминки, а Вэйн, войдя с опозданием, тут же задел проектор, все повалилось, дети расслабились, занятия на несколько минут оказались сорванными.
На следующий день повторилось примерно тоже самое. Я решил поговорить с ним. Вэйн, глядя на меня с высоты двухметрового роста, недолго думая заявил, что я расист и не люблю черных.
— П очему ты так решил? — спросил его я.
— А вы, богатые, все нас ненаведите.
— От куда это у тебя? Я эмигрант и беднее тебя, а цвет кожи здесь не причем.
И тут неожиданно для себя самого, я рассказал ему, как начинал свою жизнь эмигранта. Без денег, без друзей, без родственников. Без преувеличений я поведал своему новенькому ученику, как работал по ночам, чтобы дочке купить новую кофточку, а сыну - рубашку.
Он слушал молча до тех пор пока не заплакал. Его чувствительность поразила меня. Учительское чутье подсказало — важный момент для педагогического воплощения, и я продолжил, не обращая внимания на слезы и эмоции «здоровенного» парня. Продолжив доверительный разговор, в конце я спокойно сказал:
— Иметь бы такой рост и такой возраст, как у тебя, я бы каждый день тренировал мастерство и стал баскетболистом. Заработал бы деньги и обеспечил бы свою семью. Но я могу делать только то, что делаю.
Фото Tim Mossholder с сайта Unsplash
В конце нашей беседы я взглянул ему в глаза, приблизившись так близко, как это позволяет американская политкорректность и разница нашего с ним роста, и тихо произнес:
— У меня нет никаких талантов. Я могу обеспечить семью только своим титаническим трудом. Что и делаю каждый день, каждую ночь и каждый час.
Разговор состоялся в подходящий момент. Вэйн воспринял и осознал мой монолог. Однажды он пришел ко мне, дождался, когда из класса вышел последний ученик и, подойдя поближе, произнес уверенно и доверительно:
— Я не хочу повторять судьбу своих родных. Денег мне никто не даст на колледж, и построить свою жизнь могу только через спорт, поскольку других талантов у меня нет.
— А талант баскетболиста у тебя есть? — спросил я.
— Пока нет. Я возьму трудом.
Он начал тренироваться. Учился владеть баскетбольным мячом до изнеможения. Дал себе задание делать по сто подряд без промахов бросков в корзину из разных положений в движении. Это непросто. Когда заканчивались силы, падал и не двигался несколько минут, немного отдохнув, начинал заново.
Все удивлялись, откуда у него такой настойчивый характер. Ведь трое старшие братья-бездельники сидели в тюрьме за разные преступления. Две сестры занимались, чем попало, в том числе проституцией. Родители — до сих пор обиженные на рабское прошлое — нигде не работают, довольствуясь государственным пособием только для того, чтобы прожигать свою жизнь, куря марихуану и пьянствуя.
Видя, как Вэйна развивает свое мастерство, теперь уже у меня на глазах выступали слезы. В любую погоду, невзирая на окружающих, Вэйн работал с мячом — один, с приятелями. Когда игра с партнерами заканчивалась, и все расходились, Вэйн неизменно оставался на площадке и продолжал заниматься в одиночестве.
...Его зачислили в университет на полное обеспечение, включив в команду. Он четыре года играл за сборную университета. Потом пригласили в профессиональный клуб.
Однажды Вэйн позвонил мне и сказал: «Я планирую открыть баскетбольную школу, для мало обеспеченных детей. Мне понадобится ваша помощь, поскольку в этом деле только трудолюбием не возьмешь — в педагогической работе нужен еще и талант». Я пообещал поделиться не только своим талантом, но и своим многолетним опытом.
